Порно и Я. Автобиографический очерк о жизни подростков в эпоху до интернета.
Некоторое время назад в интернете бурно обсуждалась новость про шестиклассницу, выбросившуюся из окна после ссоры с родителями, которые «пытались запретить ей смотреть порно». Обсуждение ожидаемо вылилось в очередной виток дискурса о «вреде порнографии» и проблемах, связанных с ее легкой доступностью для современных детей и подростков. Да, действительно порнография стала доступна для молодежи как никогда прежде. И, по правде сказать, я не вижу в этом ничего плохого. Лет до 11-12 любой родитель при желании может без проблем контролировать доступ своего ребенка к тому или иному контенту. В более же позднем возрасте просмотр порно едва ли способен навредить подростковой психике. Что же касается несчастной девочки, то я уверен, что здесь имел место или изначально куда более глубокий конфликт с малоадекватными родителями, или ее хроническая склонность к «нестабильным состояниям». Возможно, и то и другое вместе. Ситуация, в которой подросток выпрыгивает в окно из за того, что его запалили с порнухой, кажется мне в высшей степени абсурдной. Но вообще я хотел поговорить немного о другом. Эта трагическая история пробудила во мне ностальгические воспоминания на тему того, как обстояли дела с порнографией в те времена, когда я сам был подростком. Воспоминания получились неожиданно объемистыми, но зато весьма точно передающими дух того времени. Быть может у кого-то из вас они вызовут светлые ностальгические чувства, а для кого-то (особенно для тех, кто родился после 95-ого) окажутся ценным источником знаний о недавно ушедшей эпохе.
Когда я учился в шестом классе, интернет в этой стране был еще у считанных единиц (не говоря о качестве этого интернета) и порнуху вот так вот запросто, как современные тинейджеры мы смотреть не могли. Для нас — подростков лихих девяностых это был особый ритуал, полный тайн и опасностей. Во-первых, поруху нужно было найти. «Найти» тогда означало не потыкать пальцами по клавиатуре, а обшарить все углы родного дома в поисках секретных родительских «схронов». Иногда можно было разжиться чем-нибудь у знакомых (но это уже позднее). Само собой, мы были не так избалованы по части ассортимента, как современные подростки. Это сегодня можно в пару кликов найти практически все, что душе угодно. Тогда смотреть приходилось не то что хочешь, а то, что есть. Плохой порнухи для нас не существовало — любая увиденная была хорошей. При этом, раздобыть заветную кассету (вы вообще знаете что это такое?..) было только половиной дела. Отдельной проблемой было то, как ее посмотреть, не будучи запаленным мамкой и папкой. Это сейчас отдельный комп/ноут/планшет есть у каждого члена семьи. Тогда же, заветный «видак» в квартире был, как правило, всего один и стоял он, как правило, в гостинной или (за неимением оной) в комнате родителей. Соответственно, смотреть недозволенное можно было только в их отсутствии. Но если даже если у вас в комнате стоял собственный видак и где-то была припрятана собственная кассетка — беспаливно просмотреть ее все равно было делом не простым. Отдельной отдушиной по ночам служил телевизор (где тогда еще давали много годной эротики), но с ним тоже были свои сложности. Но давайте обо всем по порядку.
Мое полноценное (то есть не считая случайно увиденных эротических сцен из «обычных» фильмов) знакомство со взрослой кинооиндустрией состоялось, когда мне было двенадцать лет. Как-то перед уроками я зашел в гости к своему приятелю, который накануне хвастал, что нашел родительскую «порнушку». На самом деле там оказалась не порнушка, а какая-то фигня, вроде конкурса красоты, только участницы ходили по сцене полностью голые. Но подобные нюансы не имели никакого значения. Ведь это был первый раз, когда я увидел полностью обнаженное тело зрелой человеческой самки. Короче, в школу я пришел в настолько возбужденном состоянии, что сразу на первом уроке попросился в туалет и как следует... умылся холодной водой, чтобы снять напряжение. Вскоре от другого приятеля я узнал, что по ящику регулярно крутят ночные эротические программы и что при должной «конспирации» можно неплохо провести время. Конспирация в основном сводилась к соблюдению максимальной тишины (слышимость между внутренними перегородками в большинстве советских домов сами знаете какая). Взрослые программы начинались позже, чем меня обычно отправляли спать, поэтому первичной задачей было — заранее убавить звук, подготовив таким образом телевизионный аппарат к последующему бесшумному включению. Но главная проблема была в другом. Моя матушка, будучи весьма экономной по части электроэнергии, очень сердилась, когда телевизор был выключен «не до конца», то есть когда оставалась гореть маленькая красная лампочка под кнопкой на самом ящике. Горящая красная лампочка — это непростительное расточительство. Ладно еще, когда днем горит, но чтобы ночью, тут уж увольте! Поэтому злосчастную кнопку приходилось тоже выключать. Если я этого не делал, заботливая матушка, заглядывая перед сном ко мне в комнату, делала это сама. Но если лампочка не горит, то с пульта ящика не включишь! Поэтому, самым сложным этапом моих ночных приключений было — бесшумно встать с кровати, прошагать два метра по полу и затем, затаив дыхание, нажать на эту самую кнопку. В предательской ночной тишине, многократно усиленной детским страхом запретного, даже скрип дивана и половиц казался запредельно громким. Когда же заветная кнопка, дойдя до упора, издавала характерный пружинистый щелчок, мне казалось, что от этого звука сейчас проснется весь дом! Затем я еще какое-то время прислушивался, чтобы понять — все ли спокойно? И лишь потом, так же крадучись, возвращался обратно в кровать, полный сладостных предвкушений.
Как только ночной сеанс заканчивался, я быстро отрубался и мне было уже не до того, чтобы снова вставать и повторять всю операцию по выключению телика. На этом меня вскоре и запалили. Посыпались неудобные вопросы, мол как это так — вечером все выключено, а поутру лампочка горит? Уж не смотришь ли ты, Алексей, по ночам телевизор? На неудобные вопросы следовали неправдоподобные и малоубедительные ответы. Тогда, в профилактических целях, у меня стали на ночь забирать антенну от телевизора (мой работал не от общего кабеля, а от «рогатки», и, кстати, ловил раза в три больше каналов, чем родительский, так что меня это вполне устраивало). Это длилось довольно не долго и, думаю, делалось родителями скорее чисто для прикола, чем из серьезных воспитательных мотивов, но я все же не на шутку тогда перепугался, что останусь без любимых телепередач. Как только про мою антенну забыли, я понял, что прежде чем возобновлять ночные киносеансы, необходимо принять дополнительные меры предосторожности. Решение было найдено простое и весьма изящное — я просто стал заклеивать злополучную лампочку кусочком черного пластилина. Это сработало. Даже когда кто-то из родителей случайно просыпался в самый разгар моих ночных приключений и по пути в ванную/туалет/кухню мимоходом заглядывал ко мне, все было ровно — ребенок крепко спит, ящик выключен. Ага-ага... Еще очень важно было не уснуть в том временном промежутке, когда ты уже отправлен в кровать, а до начала ночного эфира остается еще часа два. Для этого можно было слушать плейер. Но от плейера иногда начинало рубить почище, чем от тупого лежания. Порой случалось так, что я совсем все просыпал. Однажды произошел совсем комичный случай. В нужный час я включил телевизор, но программа все никак не начиналась, а спать хотелось ну очень. Тогда я сел на край кровати и решил так подождать, думая, что сидячего меня Морфей одолеть не сумеет. В общем, так и уснул сидя, согнувшись пополам. Проснулся спустя несколько часов от чувства острого дискомфорта во всем теле (еще бы — попробуйте так поспать). На экране уже шел «снег». Вот было бы забавно, если бы родители меня так спалили. Хорошо хоть трусы на были на месте.
Стоит теперь сказать несколько слов об ассортименте эротических шоу на тогдашнем телевидении (рассматриваемый период примерно 1997-2002). Из того, что могу вспомнить навскидку особо не заморачиваясь: по ТВ-6 показывали «Эротические шоу мира» и «Плейбой» (собственно с них-то у меня все и начиналось). Еще помню по каким-то давно забытым каналам такие программы, как «Аэротика», где голые девки делали гимнастику, и «Голая правда», в которой ведущая рассказывала о последних новостях, попутно раздеваясь (его аналоги можно и сейчас найти в интернете). Еще было шоу «Империя страсти» с Николаем Фоменко. Эротическим его можно было назвать с натяжкой, но там можно было увидеть сиськи, поэтому среди подростков вполне канало. Ну и, конечно, многие телеканалы по ночам крутили весьма добротные эротические фильмы. Лидерами этого дела были уже упомянутый ТВ-6, РЕН-ТВ и НТВ, у них ночная эротика являлась доброй традицией. По другим каналам тоже что-то показывали, но не регулярно. Как правило, эротика шла в пятницу и выходные дни, в будние же дни — была редкостью. Верхом былых свобод на российском телевидении для меня до сих пор остается тот день (вернее ночь), когда по НТВ без всякой цензуры показали «Подглядывающего» Тинто Брасса. До эпохи всепобеждающей «духовности» и адовой цензуры на ТВ было еще далеко.
Но вернемся ко мне-грешному. Где-то спустя полгода, меня ждало новое приятное открытие. Как-то раз, когда мама разбирала шкаф, я краем глаза приметил в глубине верхней полки несколько не подписанных видео-кассет. Сомнений почти не было. Оставалось только дождаться, когда родаки свалят из дома. На кассетах опять оказалась не порнуха, а довольно лайтовая эротика, но все же это была МОЯ эротика, которую можно было смотреть не украдкой по ночам, а с полным, так сказать, комфортом! Минус был лишь том, что для этого необходимо было физическое отсутствие в доме родителей. Если прежде я не очень-то сильно любил оставаться дома один, то теперь каждая отлучка родителей превращалась в маленький праздник. Главное было успеть закончить просмотр и замести все следы до их возвращения. На деле это оказывалось не так-то просто, поскольку удовольствие всегда хотелось растянуть на подольше, а вернуться предки могли очень неожиданно (мобильных телефонов тогда не было). «Замести следы» означало — перемотать пленку ровно на ту же сцену, на которой она была в начале и положить кассету на ее «тайное» место ровно так, как она лежала. В прочем и тут я в первый же день допустил постыдную оплошность. Сам не знаю почему я так сделал, но после просмотра свеженайденной кассеты (это была только первая, а три еще оставались в шкафу, ожидая своей очереди) я убрал ее не обратно в шкаф, а спрятал в совершенно другое место. Когда же вскоре я решил кассетку проведать, обнаружилось, что ее там уже нет. Я понял, что попался и приготовился к «серьезному разговору». Но ни серьезного разговора, ни даже просто многозначительных взглядов не последовало. Когда родители уехали снова, я залез в шкаф и обнаружил все кассеты (включая ту, что я перепрятал) на своем прежнем месте. Я расценил это, как негласный договор: «можно, только осторожно». С тех пор я был осторожен. Ну... по крайней мере старался.
Но, как я уже говорил, это все была относительно легкая эротика. Меж тем я знал, что на свете существует кино поинтереснее — Настоящее кино для взрослых. Некоторые знакомые рассказывали, что находили у себя дома или смотрели где-то ТАКОЕ, на фоне чего все виденное мною курило в стороне. Помню, как одноклассник-альфач — заводила и душа компании — нашел папкину порнушку и стал после школы устраивать у себя дома групповые просмотры. Приглашались, конечно, не все, а только избранные — «путевые» пацаны, в число которых я, к сожалению, не входил. Каждый такой просмотр (между собой они называли это «детскими киносеансами») затем бурно и во всех пикантных подробностях обсуждался в классе на зависть тем, кто не был приглашен.
Мое собственное знакомство с настоящим порно состоялось уже вскоре, правда, при довольно специфических обстоятельствах. Мне было четырнадцать лет. Мы с мамой поехали в гости к ее старой подруге в подмосковную Апрелевку. У подруги был семилетний сын. Пока наши мамы болтали о своем на кухне, мы с ним играли в приставку. Потом мамы куда-то свалили, оставив нас одних. Приставка к тому моменту уже наскучила и я решил, что неплохо бы посмотреть кино. Когда я стал перебирать кассеты на полке, мой взгляд сразу упал на единственную не подписанную в черном чехле. Таак, — подумал я, — но не может же мама хранить что-то запретное вот так в открытую! Наверняка там какие-нибудь семейные праздники или просто пустая пленка. Но решено было на всякий случай проверить. Интуиция меня не подвела — на кассете оказалась добротная порно-интерпретация сказки про «Алладина». С минуту мы молча наблюдали за тем, как Алладин в чалме и шароварах жарил двух знойных восточных красавиц. Затем мелкий, видимо чувствуя какую-то ответственность за происходящее (кассета-то была как бы «его»), смущенно констатировал: «это наверное мамкина эротика». В ответ я многозначительно процедил: «Аа, понятно»... Ситуация была крайне неловкая. С одной стороны, я отнюдь не был уверен в том, что смотреть такие фильмы при ребенке — правильно. С другой стороны, оторваться было решительно невозможно. В споре гормонов и совести гормоны кинули совесть прогибом и беспощадно добили ножами. В конце концов, я же это не специально! Я же не по шкафам чужим шарился, а просто с полки кассету взял — зачем такое на виду оставлять? А может мелкий ее и до меня уже смотрел! Да и все равно он уже все увидил, чего уж теперь... еще от пяти минуток греха не будет. И мы посмотрели еще пять минуток. Потом я все же собрался духом, достал кассету и вернул ее на место, а затем побежал в уборную... умыться холодной водой. Остаток дня мы с мелким предпочли увиденное не обсуждать. Потом я переживал, что он расскажет обо всем своей маме, та — моей маме и у меня будут проблемы. Но обошлось. Правда эта история имела забавное продолжение. Спустя где-то семь лет эта мамина подруга с уже повзрослевшим сыном приехали к нам на дачу. Меня отправили выгулять пацана по окрестностям. Во время прогулки мы непринужденно общались о том о сем, а меня все терзала мысль: «помнит ли он?» Спрашивать было стыдно, но вскоре он сам выдал: «А помнишь, Леха, как мы с тобой тогда порнушку смотрели?» Я сказал: «Ага, помню». Мы поржали, но почувствовал я себя все равно очень неловко.
После той «волшебной сказки» (вот уж действительно это было так) теле-эротика и родительские кассеты стали казаться мне унылым говном. Нет, за неимением лучшего, я, конечно, продолжал все это смотреть, но краски померкли и потускнели... однако же, окружение мое (вместе со мной) быстро взрослело и вскоре разжиться нормальной порнушкой стало уже не так сложно. Сначала какие-то кассеты стали ходить по рукам во дворе и в школе, потом появились приятели постарше, у которых можно было «взять на время». «На время», как это нередко бывает, превращалось в «навсегда» и так, классу к десятому, у меня уже появилась собственная небольшая «коллекция» где-то из пяти кассет. Плюс что-то приходило и уходило, надолго у меня не задерживаясь. Одним словом, «жизнь налаживалась». Вообще в подростковой среде того времени порнушка была весьма ходовым товаром, ее можно было выгодно обменивать на диски для «Плейстейшн» и даже продавать (особенно ребятам помладше). Два моих приятеля даже пытались наладить небольшой бизнес по тиражированию порнушных кассет в домашних условиях с последующим распространением в школе. Но поскольку разнообразием их базовый ассортимент, мягко говоря, не блистал, а специально заморачиваться над его расширением они не хотели, бизнес не пошел. В старших классах я свои кассеты уже особо не прятал, иногда они просто валялись по разным углам комнаты. Когда мама делала уборку, она всегда аккуратно складывала их в какое-нибудь одно место, как бы намекая. Ночью я уже смотрел эротику по ящику особо не парясь: половицы стали скрипеть намного тише, а звук от злополучной кнопки перестал казаться столь ужасным. Беспокойная детская роматника запретного постепенно уступала место спокойной размеренности позднего пубертата с его неоспоримым «право имею».
Кульминация этой славной эпохи у меня случилась на первом курсе. Одному моему приятелю кто-то впарил «оптом» сотню кассет с порнухой. На их розничной продаже приятель расчитывал сорвать неплохой куш. Но кассеты надо было где-то хранить, а у себя дома он этого делать не мог, по причине строгих высокоморальных родителей. Тогда он попросил меня, чтобы я какое-то время похранил «товар» у себя дома. Он уверял, что все это очень не на долго, поскольку всерьез был уверен, что кассеты разлетятся, как горячие пирожки. За хранение мне так же была обещана какая-то скромная доля. Я, конечно, немного стремался превращать свою квартиру в склад порнографии, но с другой стороны соблазн стать (пусть и временно) обладателем такого богатства был столь велик, что я согласился. Деньги меня не интересовали, меня интересовало лишь то, успею ли я посмотреть все сто кассет прежде чем их раскупят. Чего там только не было — от классики с Рокко Сифреди до жесткого немецкого БДСМа и любительских русских «квартирников». Баул был спрятан в шкаф в моей комнате и аккуратно со всех сторон прикрыт коробками из под обуви. Но долго прятать баул с порнухой в родительской квартире — невозможно. И вскоре я услышал от мамы законный вопрос: «Алексей, какого хуя у нас дома делает ЭТО?» Ответ: «Мам, это не мое — мне друг дал похранить, он скоро заберет!» должно быть выглядел тогда верхом наглости (хотя, по сути, это была чистая правда). Мама велела от баула поскорее избавиться, но поскольку точные сроки избавления определены не были, он остался лежать на своем месте, получив в доме как бы «полулегальный» статус. Как не трудно догадаться, к идее торговли кассетами мой приятель быстро охладел, а потом и вовсе на них забил. Баул простоял у меня примерно год. Потом, после очередного маминого наезда, я отобрал из него десяток любимых кассет, а остальное выкинул на помойку. Раздавать было лень. Так закончилось мое «детство». И так уж сложилось, что одновременно с моим детством закончилась эпоха видаков и видеокассет. Началась взрослая жизнь и эпоха интернета. Но это уже совсем другая история.
