Общество

Что нам делать с этой Россией...

Что нам делать с этой Россией...

Всем грамотным людям понятно: человечество вступило в эпоху, когда единую идеологию государствам иметь не просто бессмысленно, но и смертельно опасно — при таком-то разнообразии психотипов, при такой-то индивидуализации и атомизации современного общества начать вводить сверху какую-то государственную идеологию означает раскалывать общество. Современное государство может существовать только без центральной идеологии — при полной свободе вероисповедания. Именно так и написано в нашей конституции.

Однако, пару-тройку недель назад, помогая профессору Назаретяну отвозить в интернет-магазин пачки с его новой книгой «Нелинейное будущее» и разговорившись с ним по дороге, я с удивлением услышал от Акопа Погосовича парадоксальную мысль как раз о возможности подобной идеи. Мысль эта находится в одном русле с известным русским мессианством и потому ею можно заразить Кремль, в коем продолжают, как мне кажется, жить имперско-церковные идеи, будто Москва — Третий Рим. Поздравления со стороны Путина православно-социалистического мистика Проханова с юбилеем тоже на это как бы намекает, поскольку русским мессианством Проханов заражен по самые помидоры, а раз боговерующий Путин ему симпатизирует, значит... В общем, это может сработать. Почему бы, в самом деле, не использовать слабости противника в своих целях?

А заключается мысль Назаретяна в том, чтобы привить России, используя ее мессианские потенции, некую наднациональную или сверхнациональную идею. Собственно говоря, такой интернациональной идеей Россия уже была заражена в ХХ веке. Вот только идея та была псевдорелигиозной (марксизм) и насаждаемой сверху, то есть обязательной для всех. А кроме того, она была внутренне дефективной, то есть неадекватной экономически. Потому и не сработало, хотя разных мелких стран мы ею перезаражали немало. До сих пор еще многие чихают, а парочка стран агонизирует.

И поскольку назаретяновская мысль показалась мне интересной, я решил познакомить с ней читателя, рассказав о нашей беседе. Ведь Назаретян не только специалист в области массовой психологии, но и эксперт в области социальной эволюции — с кем же еще говорить о таких вещах, как не с ним?

— Странно мне, непатриоту, слышать мысли о национальной идее от глобалиста, да еще в эпоху, когда пришла пора отказываться от национальных идеологий.

— Сразу оговорюсь: я тоже никогда не страдал и не страдаю патриотизмом. Патриот — это человек, самоидентификация и суждения которого определяются его групповой принадлежностью. Мои суждения от групповых пристрастий не зависят. Я глобалист и космополит. И подтверждаю: иметь государственную идеологию опасно: идеология — это оружие, она делит людей на своих и чужих, а в XXI веке это контрпродуктивно. Но некую наднациональную идею (а не навязываемую сверху идеологию) озвучить полезно. Именно наднациональную, поскольку основываться она должна не на патриотических, а на космополитических постулатах.

Это тем более важно, поскольку XXI век — эпоха, когда для человечества наступает некий час истины. Он мог наступить и в ХХ веке, мог и раньше. Но теперь отложить его уже невозможно. В этом веке решится судьба нашей цивилизации — она либо рухнет, либо прорвется в будущее. Сценариев обрушения множество. А вот как выживет человечество, и что будет представлять собой, мы пока не очень понимаем. Пока ясны лишь общие рамки условий, при которых оно только и может выжить.

Сначала небольшое предисловие для прояснения. Всем известно, что такое экологические ниши. В СССР в пятидесятые годы взялись уничтожать волков — был такой период в нашей истории, из которого даже вылились знаменитые песни Высоцкого про волков. К чему привел этот межвидовой геноцид? К тому, что экологическую нишу волков стали занимать одичавшие псы. Которые оказались гораздо страшнее волков — опаснее и для экосистемы, и для человека. Потому что они не обладали наивностью волков — не боялись огня, красных флажков. Они были хитрее, они знали людей, и они ненавидели человека, переняв худшие черты человеческой психологии. Поэтому избавиться от них было уже во сто крат сложнее, чем от волков. Пришлось разводить волков, которые с собаками сами быстро справились.

Так вот, с политической системой в современном мире происходит то же самое: она находится в крайне нестабильном состоянии по сравнению с ситуацией начала-конца восьмидесятых. Тогда было две сверхдержавы, которые уютно и привычно пикировались друг с другом. Никто не верил в мировую революцию — ни у нас, ни у них, спецслужбы и министерства обороны спокойно осваивали бюджетные деньги. Сложилось некое экологическое равновесие. Люди просто работали друг против друга. Я сам работал в этой сфере, как вы знаете... Оба режима выкармливали друг против друга стаи псов. Сейчас их называют международными террористами, а тогда мы своих называли партизанами и революционерами, а американцы своих — повстанцами и борцами с режимом. Но когда рухнул один из полюсов, псы отвязались, Советский Союз исчез, а у победителей началась так называемая «эйфория победителей». Психологи называют это состояние комплексом катастрофофилии — нарастающее ощущения вседозволенности и безнаказанности в условиях, когда некому тебя сдерживать, приводит к жажде маленьких победоносных войн. Этот комплекс регулярно в истории человечества играл свою нехорошую роль. И сегодня он делает современную систему очень неустойчивой и готовой к развалу. Поэтому если сейчас не выделится какой-то стабилизирующий противовес, мне будет страшно за человечество.

На мой взгляд, на роль такого стержня вполне может претендовать Россия. Никакого иного противовеса для США я в мире не вижу, это во-первых. А во-вторых, именно в нашей культуре для этого есть определенный задел — я имею в виду философию русского космизма, среди представителей которого были очень интересные мыслители. Взять хотя бы В. Одоевского, одного из закоперщиков этого направления в философии. Он писал:

При всяком происшествии будем спрашивать самих себя, на что оно может быть полезно, но в следующем порядке: 1) человечеству; 2) родине, 3) кругу друзей или семейству, 4) самим себе. Начинать эту прогрессию наизворот есть источник всех зол, которые окружают человека с колыбели.

Так что если Россия не станет трезвым модератором, шансы у мира уцелеть резко снижаются.

— А с чего бы ей им стать? Вы посмотрите, что творилось в этой России в связи с аннексией Крыма! Просто какой-то угар животного патриотизма! Это же кошмар! Аж слюна у людей от удовольствия капала.

— Согласен. К сожалению, и политические мотивации, и информационное сопровождение были совершенно неадекватны требованиям времени. Мы во всей красе наблюдали на примере Крыма то самое национально-эгоистическое построение («своих не сдаем», «Россия за русских»), которое ни в коем случае не даст России международной поддержки — той агентуры влияния, каковую в изобилии имел Советский Союз в его лучшие времена. А сейчас главными героями российского телеэкрана стали такие пугала, которых и в России-то слушать страшно, а уж в мире они вызывают просто ужас.

— Дугин, Проханов, Кургинян и прочие национал-идиоты, которые повылезли изо всех щелей.

— Эти так называемые «эксперты» фактически работают на развал, на врага. Потому что отпугивают от России нормальных людей. И поскольку в силу этого общая пропагандистская работа выстроена проигрышно, мы не можем добывать себе поддержку в мире. У меня довольно широкие наблюдения в этом плане, и могу сказать, что в мире десятки миллионов людей, которые спят и видят, чтобы Россия выступила с внятной глобальной идеей. Это вся Латинская Америка, это Юго-Восточная Азия.
Китайцы, например, откровенно тоскуют по общению с русскими интеллектуалами. Миллионы людей только и ждут, чтобы кто-то что-то противопоставил американцам с их импульсивными притязаниями на мировое господство, чтобы в мире вырос еще один центр силы. Почему? Потому что примитивность американского подхода всех достала. В девяностые годы, после крушения СССР, интеллектуальный уровень принятия международных решений у американской элиты резко просел. Это выглядит так, как если бы на место гроссмейстеров пришли ученики, которые дальше одного хода просчитывать не умеют. Я писал об этом в американской печати еще в 2003 году. И мне американские издатели в полном восторге ответили: ой, как вы хорошо по ним прошлись, упомяните конкретно Буша! На что я им возразил: дело не в персоналиях, а в общей тенденции.

И эту тенденцию заметил не только я. Американская ученая-историк, специалист по позднему Риму Сьюзен Маттерн опубликовала статью, в которой провела параллель между действиями древнеримских политиков в преддверии краха империи и решениями современных американских политиков. Оскудение интеллектуальной мощи элит есть типичный предкризисный синдром. Только сейчас это чревато глобальной катастрофой.

В семидесятые годы американцы являли собой просто корифеев принятия международных решений. Вспомните, с каким мастерством они провели чилийский переворот! Ведь это было нетривиальной задачей: могла вспыхнуть революциями вся Латинская Америка: СССР уже наготовил там кучи партизан. Но американцы сумели сделать так, что и переворот совершили, и революционного огня по всему континенту не допустили. Это была красивая партия! А сейчас что? Сплошная демонстрация могущества. Я поговорил с коллегами в Америке — ЦРУ больше не нужны психологи, страноведы, этнопсихологи. Из гуманитариев там теперь все больше юристы. Потому раз за разом они влезают в воду, не зная броду. И когда американцам начинают приписывать какие-то далеко идущие планы, мне делается смешно. Это фантазии досужих политологов и конспирологов! Я когда-то даже статью написал по этому поводу — «Глупость, как политическая категория».

Сегодня мы видим, как прежняя система сдержек и противовесов исчезла, уступив место уплощению видения мира. Вместо того, чтобы тонко регулировать, американцы грубо взламывают. Зачем, например, США полезли в Египет? Мубарак всех устраивал. Это был очень удобный президент! Египет при нем процветал год от года — по всем параметрам. Прекрасно работали в Египте все транснациональные корпорации. В стране быстро росло образование и процент молодежи за счет резкого снижения детской смертности — типичная и очень опасная ситуация первой фазы демографического перехода. Через 18-20 лет после начала этой фазы, когда «избыточная» молодежь вырастает, во всех странах первой фазы случается взрыв — так было во Франции во времена Великой французской революции, в России в начале ХХ века... Так случилось и в Египте. Оказалось, что примерно сорока процентам выпускников университетов ничего не светит — их слишком много. Их родственники ждали — сейчас выучится, станет учителем, доктором, уважаемым человеком. А он у отца в лавке зеленью торгует. Фрустрация. Разочарование. Топливо для пожара... В этих условиях маленькая спичка привела к большому огню. И когда все случилось, американцы тут же в это полезли со своей демократией. Зачем? Я работаю в Институте Востоковедения. Так там любой аспирант знал, что если падет Мубарак, в Египте придут к власти радикальные братья-мусульмане. Почему американцы об этом не знали?..

— Головокружение от успехов... А вот интересно, насколько быстро произошла атрофия политического интеллекта, и хитромудрые схемы сменились простым размахиванием дубинкой?

— 1991 год. Ирак захватил Кувейт. Явная агрессия. И была санкция Совбеза на вторжение международных сил в Кувейт. И Кувейт очень далеко от Европы. Но при этом по всей Европе шли демонстрации с лозунгами «Прекратить войну!»

1999 год. США начали практически неспровоцированно бомбить Белград. Без санкции Совбеза! В самом центре Европы! И все восприняли это совершенно спокойно! Точно так же спокойно потом восприняли вторжение американцев в Ирак... Всего-то восемь лет прошло — и как изменились настроения!.. Вот это и есть комплекс катастрофофилии. Что хотим, то и творим! В 1991 году был еще худо-бедно Советский Союз, были представления о двухполярном мире. А потом испарились.

— И вы полагаете, противовесом могучим США может стать слабенькая сырьевая Россия? С ее фашизоидным патриотизмом? Что же должна транслировать миру наша политическая пропаганда?

— Сейчас планета поворачивается к биполярному или многополярному миру. И это неплохо. Это в конечном итоге приведет к конфедерализации мира, потому что национальные государства умирают, и при любом раскладе через 50-70 лет не будет ни России, ни Китая, ни Франции. Либо вообще цивилизация грохнется, либо групповые идентификации будут изжиты.

В литературе есть такое понятие — «конец географии». Его ввел в научный оборот английский экономист О’Брайен. Оно означает, что государственные границы национальных образований растворяются в эпоху глобализации и интернетизации. Поэтому я говорю, что сегодня, в век бифуркаций, национальная идея, то есть то, что должна транслировать Россия, должна строиться не на патриотизме, а на космополитических основаниях, а именно: что может сделать та или иная страна для выживания человечества в целом, потому что человечество едино, глобально. И если сейчас начать оглядываться назад, возвращаться к истокам, традиционным ценностям, православию... Это конец! Нужно стать открытыми к миру и взять ответственность за судьбы мира, предложив разделить эту ответственность всем.

— Как если бы к Земле приближался крупный астероид.

— Нужно прекращать дружить «против кого-то», и до сих пор иначе политика не строилась. Но сейчас наступает время принципиально иной политики — дружить не против кого-то, а для чего-то. Для совместного выживания перед лицом технологической сингулярности.

21 656

Читайте также

Общество
Мессианская импотенция

Мессианская импотенция

Примечательно, что сегодняшние апологеты и пропагандисты имперских устремлений (Проханов, Дугин, Кургинян и иже с ними) являются убежденными глобалистами и ярыми противниками национального государства. Включение их в число «националистов» — это либо большое недоразумение, либо сознательная подмена понятий, призванная дискредитировать саму идею русского национализма. В этой связи любая попытка противопоставить имперскому реваншу очередную глобалистскую химеру означает вернуть всё на круги своя.

Олег Носков
Перевод
Некоторые мысли по вопросам образования

Некоторые мысли по вопросам образования

Манифест современного сциентизма от Доминика Каммингза под названием «Некоторые мысли по вопросам образования и политических приоритетов» наделал немало шума после своей публикации в Guardian в середине октября 2013. Всего «некоторые мысли» насчитывают 237 страниц, мы предлагаем ознакомиться с «введением» — его вполне достаточно для понимания, на каком уровне ведутся дискуссии об образовании в развитых странах.

Русская Фабула
Общество
Постгосударственная эпоха

Постгосударственная эпоха

В перспективе государства — негибкие, консервативные, отягощенные бюрократией и кучей всевозможных норм и правил, часто косных и контрпродуктивных — определенно проигрывают распределенным сетевым сообществам и в области научно-технического прогресса, и в области торгово-коммерческой, и в области военно-политической.

Юрий Нестеренко