Кому война, а кому мать родна

Мир вспоминает Первую Мировую (ПМВ). Рефреном звучит: «этот кошмар не должен повториться». Европа использует скорбный юбилей, чтобы в очередной раз подчеркнуть свой пацифизм, культивируемое миролюбие и стремление находить компромиссы.

Вспоминаются, безусловно, и воинская доблесть, героизм, солдатская стойкость. Однако все равно на первый план выходят «ужасы войны», неоднозначные политические последствия, приведшие уже ко Второй Мировой. Проводятся параллели с днем сегодняшним, с опасностью новой войны, которая может захлестнуть цивилизацию.

А что же в России, где до недавнего времени про юбилей ПМВ вспоминали неохотно? Скорбят ли русские по почти 2 млн. погибших своих соотечественников? Осознают ли, что именно они всегда платят необычайно высокую цену за политические спекуляции своих правителей? Понимают ли, какие уроки нужно извлечь из итогов ПМВ, опрокинувшей такого колосса (как оказалось, на глиняных ногах) как Российская Империя? Насколько существенна разница в восприятии тех трагических событий между европейцами и русскими?

И вот, как выясняется, разница весьма существенная. Если в Европе говорят «never again», то в РФ склонны сетовать об «украденной победе» (via Путин). Если для европейцев слова о воинском долге скорее дань павшим, а основной смысл выступлений сводится к «миру между народами», то в России пацифистская риторика скорее необходимый политес, формальное обрамление сокровенных мантр — «прадеды воевали», «доблесть русского оружия», «война за православие» (via патриарх Кирилл). Российская власть даже такой зловещий юбилей использует как возможность в очередной раз укрепить милитаристский настрой в сознании населения.

Советский режим предпочел забыть ПМВ, но дал ей точное определение — «империалистическая». Это действительно была последняя (ну, или предпоследняя) крупная война, когда нации и народы оказались заложниками архаичных капризов властей предержащих. Это была война, которая лишила Россию не только монархии, но и демократии, из-за устойчивого желания патриотических либералов воевать «до победного конца». Эта война остановила поступательное движение страны к капитализму. Наконец, эта война привела к власти большевиков, чутко уловивших — надо признать — народные настроения и предложивших воткнуть «штык в землю». При всем желании в ПМВ трудно найти что-то достойное подражания.

В Старом Свете сейчас активно проходят памятные мероприятия, посвященные ПМВ. Конечно, никто не сокрушается об «украденной победе» и уже тем более о «войне за православие».

В ходе одного из них, прошедшего в Бельгии, бундес-президент Йоахим Гаук заявил о глубоком стыде, который испытывают все немцы за преступления, совершенные кайзеровской Германией против гражданского населения Бельгии. Кроме того, Гаук упомянул и украинский кризис, отметив важную роль Германии и Франции в попытках его урегулирования.

Также с речью выступил президент Франции Франсуа Олланд. Он напомнил о конфликтах, которые продолжаются в мире сегодня, в том числе о противостоянии между Израилем и палестинской группировкой ХАМАС в секторе Газа, унесшей уже около 2 тыс. жизней. Олланд призвал европейские страны направить все усилия на прекращение огня в секторе, чтобы «положить конец страданиям гражданского населения».

Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон заявил о необходимости «лелеять мир» в наше неспокойное время. Британский принц Уильям в своем выступлении вспоминал в качестве символа примирения военное кладбище в Монсе, где похоронены немецкие и французские солдаты. «Мы были врагами в прошлом веке, — подытожил принц, — но сегодня мы друзья и союзники».

Именно в Великобритании прошли наиболее масштабные и яркие мероприятия, посвященные началу ПМВ. На это стоит взглянуть, чтобы понять — Европа никогда не забывала Первую Мировую.